В лабиринте секретных служб - Страница 98

— Вы шутите? — спросил Томас.

— К сожалению, нет. СД хочет свести с вами счеты. Вам известно, что у Бреннера есть связи в СД? Так вот, после того как мы расстались, он отправился на авеню Фош. В конечном счете мы раскрыли убийство Петерзена в Тулузе. Он говорил с Винтером и установил, что они не знают об афере с оккупационными марками. В ходе беседы Винтер заговорил о вас, герр Ливен. Он сказал, что теперь вы влипли!

Открылась дверь в столовую.

— А, вот и снова появилась наша прекрасная Нанетта, — воскликнул Томас, — и принесла нам горячее.

Девушка покраснела до корней волос.

— Месье Ливен, я прошу вас, не называйте меня прекрасной Нанеттой, когда я несу посуду, иначе я уроню и разобью тарелки.

Сервируя горячее, она сказала, обращаясь к Верте:

— Месье самый обаятельный мужчина на свете! Полковник молча кивнул и взял салат. Нанетта вышла.

Бреннер с участием спросил:

— Известна ли вам некая штабехауттфюрерйн Мильке?

— Мне ли не знать этого дракона!

Вот из-за нее вы и влипли, — разъяснил майор. — И никто вам не поможет, — добавил Верте, — ни я, ни Канарис.

— Рассказывайте дальше, Бреннер. Майор поведал все, что узнал от Винтера.

Мильке появилась у штурмбаннфюрера Айхлера. В свое время она крупно поспорила с зондерфюрером Ливеном. В ночь 21 сентября она увидела в спальном вагоне поезда Париж — Марсель Ливена с очень красивой, подозрительной женщиной. При проверке она предъявила удостоверение сотрудника абвера на имя Мадлен Носль. «Не пахнет ли здесь кислым?» — спросила Мильке и предложила послушать ее дальше.

Айхлер, ненавидевший Томаса, слушал со злорадством, затем он быстро установил, что немецкий самолет 22 сентября доставил из Марселя в Мадрид некую мадемуазель Носль, которая проследовала в Лиссабон. Айхлер дал своим людям задание, и они установили, что Носль живет в Лиссабоне, но там она зарегистрирована под фамилией Ивонне Дегатр. Где-то Айхлер слышал эту фамилию. Он проверил по розыскным листам. На его лице появилась торжествующая ухмылка — Ивонне Дегатр, ассистент профессора Дебо, уже длительное время разыскивалась гестапо как опаснейший член французского Сопротивления, и Томас Ливен переправил ее в нейтральную страну по документу германского абвера!

— Винтер рассказал, что Айхлер связался по телефонус Берлином, — продолжал майор Бреннер, — разговаривал с Гиммлером.

— С тестем герра Редекера, — добавил оберет.

— Гиммлер говорил с Канарисом, который звонил мне 30 минут назад. Адмирал, взбешен. Вы знаете, как обострены наши отношения с СД. И теперь еще это. Мне очень жаль, Ливен, вы очень обаятельный человек, но я ничего немогу сделать. СД возбудила против вас дело. Вас предадут военному суду и…

— Не надо так мрачно, герр оберет!

— А что же можно поделать? — спросил майор.

— Очень много! СД хочет схватить меня, а мы планируем разобраться до конца с Редекером. Что у нас сегодня? Вторник. Хорошо! Завтра во второй половине дня я буду у штурмбаннфюрера Айхлера и покончу с такой мелочью, как фальшивое удостоверение сотрудника абвера.

— Вы, вы хотите пойти к Айхлеру?

— Разумеется! Мне очень жаль, что я причинил герр Канарису неприятности.

— Но почему вы хотите пойти к Айхлеру?

— Потому, что завтра среда, а в этот день самолетом из Бухареста в Берлин доставляются оккупационные марки. После обеда мы должны разработать точный план по времени. Все должно хорошо кончиться.

С очаровательной улыбкой прекрасная Нанетта подала своему хозяину пальто из верблюжьей шерсти. Томас Ливен взглянул на часы. Было 16 часов 30 минут 29 сентября 1943 года.

— Как вы думаете, будет сегодня туман, прелестное дитя? — спросил он.

— Я не думаю.

— Если небо останется ясным, то сегодня к вечеру несколько господ окажутся за решеткой.

— Не поняла, месье?

— Ничего, ничего, Нанетта. Я заключил небольшое пари на погоду и, естественно, хочу его выиграть.

Томас привел в движение лавину и теперь должен был действовать осторожно, чтобы она не засыпала его самого. Он отправился в управление СД Парижа на авеню Фош к штурмбаннфюреру Айхлеру. Операция, которая должна была принести Томасу успех, началась сутки назад. В стремлении спасти жизнь свою и зондерфюрера оберет Верте послал Канарису телеграфный отчет, с которым адмирал отправился к Гиммлеру. Беседа с ним длилась больше часа. Очень неприятные сведения адмирал передал шефу немецкой полиции и рейхсфюреру СС.

— Я буду безжалостно карать, — кричал Генрих Гиммлер.

28 сентября 1943 года начала работать особая комиссия, составленная из высших чинов СС. Три члена комиссии вылетели через Вену в Бухарест. 29 сентября в 7 часов 55 минут в аэропорту Бухареста они арестовали курьера СД унтершарфюрера Антона Линзера, собиравшегося вылететь в Берлин.

В его секретных документах было найдено 2,6 миллиона оккупационных марок, предназначавшихся для Румынии. В 8 часов 30 минут комиссия появилась в управлении СД в Бухаресте, которое размещалось в немецком представительстве на улице Кала Виктория. Там нашли большое количество золотых французских луидоров и крупные суммы оккупационных марок. Два сотрудника СД были арестованы. В 13 часов 50 минут 29 сентября в аэропорту Берлин-Штаакен приземлился самолет из Бухареста. Комиссия арестовала некоего унтерштурмфюрера Хансманна, который с явными признаками беспокойства расспрашивал экипаж прибывшего самолета о курьере из Бухареста. После короткого допроса Хансманн признался в участии в валютной афере. Он назвал имена четырех высших офицеров СД, принимавших участие в валютных спекуляциях и работавших в Берлине. Уже в 14.00 все четверо были брошены в камеры. Адмирал Канарис ежечасно информировал оберста Верте о ходе операции.