В лабиринте секретных служб - Страница 76

— С кувырками хватит. Прыжки на месте, начинай. Выше, выше, ленивые мешки! Теперь на стенку, марш! — командовал фельдфебель.

Еле переводя дыхание, с болью в боку и сердце карабкались 12 человек в маскировочных костюмах по лестнице на балку, находившуюся в пяти метрах от пола.

— Будете ли вы, наконец, правильно прыгать, объевшиеся лодыри!

Томас прыгнул. Он все это уже знал. Это была часть наземной подготовки. Выпрыгнуть из самолета не требует большого искусства. Приземлиться с целыми костями — значительно труднее.

— 10 секунд… 5 секунд — пошел! — продолжал командовать Бизеланг.

11 человек прыгнули с балки.

— Колени расслабить, совсем расслабить, корпус держать свободно, как кошка, когда падает, — в этом весьтрюк, иначе поломаешь все кости.

Томас чуть не сломал себе ноги, падая на пол ангара. Он чертыхнулся. Сейчас же заорал Бизеланг:

— Плохой прыжок, номер семь. (Они здесь имели номера вместо фамилий.) О чем вы думаете, набитый мешок, что случится с вами, если вы будете прыгать на землю с парашютом? О боже! Неужели я обучаю только идиотов? — Хорошо, — проворчал Томас, с трудом поднимаясь. — Я еще раз повторю, у меня это вызывает большой интерес.

Фельдфебель орал:

— На носках, марш! Больше старания, презренные ленивцы. Эй, номер два, сделайте круг почета вокруг ангара, но на коленях.

— Я убью его, — шептал норвежский квислинг, шедший на носках рядом с Томасом, — клянусь. Я убью его, жалкого пса.

Томас карабкался, прыгал, кувыркался. В голове неотвязно бурила мозг одна мысль: нет известий из Марселя, ни слова от Шанталь, от Бастиана. На сердце становилось еще тоскливее, когда он об этом думал. Что за время! Действительно ли выжить — это лучшее, о чем можно мечтать?

Немцы заняли Марсель. Что с Шанталь, жива ли она? Может быть, ее депортировали, арестовали или пытали, как его? Без сна лежал Томас в комнате, где шесть человек храпели и стонали во сне. Мысли о прошлом не давали заснуть. «Шанталь, мы хотели бежать в Швейцарию и жить в мире…» Несколько недель назад Томас пытался послать письмо. Полковник Верте обещал помочь. Другое письмо Томас послал, когда был в школе по совершенствованию языка, с переводчиком, который должен был ехать в Марсель. Но в течение прошедшего времени Томас сменил несколько адресов. Где его найдет письмо от Шанталь?

Фельдфебель Бизеланг муштровал своих подчиненных все более рьяно. После подготовки в ангаре они тренировались на замерзшей, твердой, как бетон, покрытой комьями земле. На ней был установлен авиационный мотор. Перед ним держали раскрытый парашют. Воздушная струя от мотора раздувала купол, его отпускали. Курсанты должны были догнать купол и упасть на него таким образом, чтобы погасить парашют на ветру. Были травмы, раны, разбитые колени и вывихнутые суставы. Фельдфебель Бизеланг ругал их с шести утра до шести вечера. Потом он заставил их прыгать из кабины «Ю-52», установленной на столбах на приличной высоте, на брезент, который держали четыре курсанта. «Колени, колени согните, болваны», — ругался Бизеланг. Если не сгибали колени, падали на брезент лицом или разрывали себе связки. Фельдфебель Бизеланг учил курсантов всему, что они должны были знать. Но учил слишком жестоко. Перед первым практическим прыжком с парашютом он заставил всех написать завещание, положить его в конверт и запечатать. Затем он приказал всем собрать и упаковать личные вещи для того, чтобы их можно было отослать родственникам, если кто-то неудачно прыгнет и разобьется. Бизеланг говорил в последствии, что это психологический тест. «Посмотрим, кто из ребят наложит в штаны». Они все наложили. Фельдфебель кричал: «Где ваше завещание, номер семь?» Томас смиренно ответил: «Я не писал, кто прошел вашу подготовку, герр фельдфебель, прекрасно прыгнет и останется в живых». На следующий день их тренер превысил свои полномочия: 12 человек в девять часов утра вошли в старый «Ю-52». На высоте 200 метров машина пролетала над полигоном. Зацепив крючки от парашютов за трос, все стояли в готовности к прыжку. Раздался сигнал. «Приготовиться», — заорал Бизеланг, стоявший у раскрытого люка. Все курсанты были в касках, индусы надели каски под тюрбаны. В руках у них были автоматы. Первым стоял итальянец. Он подошел к люку, раскинул руки и выпрыгнул. Трос, зацепленный крюком за балку, вытянул вытяжной парашют, а затем раскрылся и основной. Прыгнули номера два, три. Томас подумал: «А вдруг в воздухе я потеряю сознание, вдруг разобьюсь?» На очереди был украинец. Он отпрыгнул от Бизеланга назад и закричал: «Нет! Нет!» «Никто не может быть принужден прыгать», — гласила инструкция. Но фельдфебель чихал на нее. Он схватил украинца: «Дерьмо, трусливая солома! Ты у меня прыгнешь!» И пинком вышвырнул его за борт. Не успев осмыслить эту сцену, Томас пулей вылетел из самолета, чувствуя на спине сапог фельдфебеля.

Томас пережил свой первый прыжок. Все остальные, кроме украинца, сломавшего ногу, тоже. После обеда курсанты тренировались в ангаре складывать парашюты. Между ними зрел заговор. Норвежец со страстью агитировал за коллективное самоубийство, немцы предлагали заявить жалобу и отказаться от службы. Итальянец и индусы считали, что надо устроить фельдфебелю Бизелангу темную. Пока обсуждались эти варианты, фельдфебель спал в соседней с залом комнате. Единственный разумный голос принадлежал Томасу.

— У вас мозги разжижились, — сказал он заговорщикам во время перекура, — знаете, что произойдет? Бизеланг получит повышение, а нас всех посадят. Норвежец процедил сквозь зубы, дрожа от ярости: