В лабиринте секретных служб - Страница 119

119

— В городе полно солдат, беженцев и перемещенных лиц, — сказал Томас. — Но прежде всего в нем полно цистов — местных и приехавших сюда. Жители, кажется, не замечают этого. Но мы оба не имеем права об этоим забывать. Наша цель — уран и чертежи.

— Если они еще здесь, — усомнился Бастиан.

— Без сомнения, здесь. У меня есть первоклассная идея.

— Давай, выкладывай.

Томас начал. Его план был прост и гениален. К его осуществлению друзья приступили 28 февраля, а 19 апреля они владели 28 урановыми стержнями со штампом «Кайзер Вильгельм Институт, Берлин», одним прицелом и точными технологическими чертежами других секретных прицелов рейха. Эти прицелы были выпущены только в образцах. Прицелы предназначались для истребителей, они автоматически рассчитывали поражение цели при условии попадания ее в перекресток визира.

Писатель Липперт все еще находился в мюнхенской тюрьме, пока Томас не мог ему помочь. Кольцо молчания и заговорщиков окружало Липперта, который осмелился противодействовать Черной Люции.

— Терпение, — говорил Томас безутешной фрау Липперт, — здесь явная несправедливость. Несправедливость никогда не может быть вечной. Наступит день, и мы поможем вашему мужу.

Вскоре агенты различных разведок стали поговаривать о том, что Томас располагает поистине сокровищами. Они потянулись к нему с предложениями продать им сначала урановые стержни.

Выбор Томаса пал на аргентинского коммерсанта, личного представителя Хуана Доминико Перона, который год назад изгнал своего президента из страны.

— Это подходящий клиент, далеко от Европы, там покане могут по чертежам сделать оружие, — сказал Томас Бастиану. Аргентинец заплатил за каждый урановый стержень по 3,2 тысячи американских долларов. Всего Томасполучил 89,6 тысяч долларов. Уран был декларирован как дипломатическая почта и отправлен в Аргентину.

Читатель, возможно, помнит о скандале вокруг первой аргентинской атомной электростанции, который в 1954 году заполнил страницы мировой прессы. В ходе разоблачений выяснилось, что некий физик немецкого происхождения Рональд Рихтер с 1948 года работал на острове Хус Пеуль над созданием аргентинской атомной бомбы. Перон выделил для ученого более 300 миллионов марок. Однако вследствие технических причин этот миллионный проект не был осуществлен. В работе использовались урановые стержни со штампом берлинского «Кайзер Вильгельм Института».

Теперь агенты продолжали крутиться вокруг Томаса, пытаясь приобрести чертежи секретного оружия.

Будучи пацифистом, он внес в чертежи небольшие изменения, из-за которых даже гениальные инженеры не смогли бы разобраться в технических конструкциях. В целях коммерции он размножил чертежи в таких количествах, чтобы удовлетворить всех заинтересованных в их приобретении. Первым покупателем стал герр Георг Марек из Богемии.

Томас часто видел его в «Бристоле». Марек производил впечатление преуспевающего человека, был всегда элегантно одет. Небольшого роста, коренастый, с широким тазом и узковатыми глазами, говорил он со специфическим акцентом.

— Извините меня, пожалуйста, — сказал он Томасу, — мне хотелось бы с вами переговорить. Я слышал, что вы можете продать нечто интересное.

Томас и Бастиан переглянулись. Герр Марек уточнил:

— У меня в Чехословакии есть отличные друзья. Хорошо платят. Покажите мне чертежи.

После долгих разговоров ему показали их. У чеха глаза полезли на лоб:

— Невероятно! Я уже год торчу здесь из-за этих вещей. Ничего не нашел. Как вам это удалось?

— Все было очень просто, дорогой герр Марек. Здесь много нацистов. Мы две недели ходили к ним как члены организации «Вервольф». Мы говорили, что наша организация нуждается в деньгах, поэтому мы хотим найти чертежи чертежи «чудо-оружия» и продать их. Господа нас понимали, и наконец мы получили то, что искали.

— Дева Мария! И вы ничего за это не платили?

— Ни пфеннига. Они все идеалисты. Итак, что предлагают нам ваши друзья?

— Я должен к ним съездить.

Марек появился через три дня в отличном настроении.

— Я должен передать вам большой привет, — сказал он Томасу. — Приходите ко мне сегодня на обед. Я слышал, вы прекрасный повар. У меня есть все. За столом оговорим спокойно о наших делах.

6 мая 1947 года, около 11 часов, Томас и Бастиан появились в квартире народного демократа, которая была роскошно обставлена. Томас удивился:

— Неужели ваши чехословацкие друзья такие щедрые? Марек улыбнулся:

— Это не основной мой гешефт. Пройдемте со мной. Хозяин провел гостей в большое помещение рядом с кухней. Здесь лежали в стопках портреты и плакаты, изданные в рейхе. «Фюрер и дети», «Партийный съезд в Нюрнберге», «Пути фюрера», «Победа на Западе», «Победа на Востоке» и т. п. Томас приподнял одну стопку — всюду было изображение парадов, генералов, бонз и, конечно же, фюрера.

— Здесь только незначительная часть. Весь подвал забит эсэсовскими кинжалами, орденами, перстнямис мертвой головой. Вы не имеете ни малейшего представления, как это все расходится. Американцы голову теряют из-за такого дерьма. Все скупают, как сувениры.

Они прошли на кухню, где находилось вознаграждение за них: консервы, виски, мясо.

— Я купил отличного угря. Не могли бы вы его приготовить в пикантном соусе? Это мое любимое блюдо.

— За работу! — воскликнул Томас. Пока Томас готовил, Марек рассказывал:

— Мои поручители хотели бы с кем-нибудь из вас лично встретиться и все обговорить. Если вы согласны, надо пойти к границе, разумеется, без чертежей. Я останусь здесь заложником.

119