В лабиринте секретных служб - Страница 104

104

— Никогда, никогда, герр Ливен, я этого не забуду, — сказал худой, с пожелтевшим лицом бухгалтер Антон Нойер.

— Ешьте, а то суп остынет, — ответил Томас, пригласивший Нойера на свою виллу к обеду.

Оба господина были знакомы уже неделю. Это был тот Нойер, который до недавнего времени работал бухгалтером на фирме Лакуляйта и который был им уволен.

— Я до сих пор не могу понять, за что Лакуляйт вышвырнул меня. Моя жена выплакала все глаза. Я валился в пропасть, но тут появились вы, совершенно чужой человек, и устроили меня на работу. Непостижимо!

— Герр Нойер, я банкир, знаю фирму Лакуляйта и считаю вас хорошим специалистом. Об этом все говорят. А, кстати, почему вас уволили?

— Из-за восемнадцати марок двадцати пяти пфеннигов. Моя репутация действительно была прекрасной. Я три года помогал Лакуляйту.

Далее Нойер рассказал, что однажды он очень поздно задержался на работе и перекусил в бистро за счет фирмы. Это и послужило причиной увольнения.

— Я в курсе всех дел Лакуляйта и мог бы часами рассказывать о его гешефтах. Но я не делаю этого, я не предатель, несмотря на то, что Лакуляйт так со мной поступил.

Нанетта принесла второе блюдо — голубя с цветной капустой.

— Так вкусно не готовят даже на Ривьере, — сказал бухгалтер, отведав блюдо.

Томас насторожился.

— Я всегда сопровождал туда Лакуляйта на деловые встречи, так как он ведь не знал французского.

— Расскажите мне о Ницце, герр Нойер, я так давно там не был.

Из секретного донесения, которое абвер послал из Парижа 12 мая 1944 года в финансовое управление вермахта:

«…На основании показаний бывшего бухгалтера фирмы Лакуляйта Антона Нойера в Ниццу были командированы майор Бреннер и зондерфюрер Ливен. В ходе трехнедельного расследования установлено: Лакуляйт частично купил, частично украл из гаражей сбежавших владельцев 350 дорогих автомобилей иномарок („Роллс-Ройс“, „Линкольн“, „Кадиллак“ и т. д.). Сделки совершались в отеле „Негриско“. Путем подкупа чиновников правительства Виши Лакуляйт получил разрешение на вывоз в Испанию запасных частей к автомобилям. Машины были разобраны и проданы как запчасти. В Испании они собирались, и Лакуляйт вновь покупал роскошные автомобили по высокой цене. Эти операции не проводились по бухгалтерским счетам. Доказано, что Лакуляйт этими операциями нанес многомиллионный ущерб рейху, в связи с чем фирма подвергнута документальной ревизии».

Вечером 29 мая 1944 года Томас принес принцессе Вере фон С. красные розы. За день до этого Вера позвонила Томасу и пригласила его к себе. Она прекрасно выглядела. «Сегодня вечером, — сказала Вера, — я обещаю ни слова не говорить о Лакуляйте». Долго в этот вечер она выполняла свое обещание. Они танцевали, флиртовали, целовались. Все было естественно и просто. Внезапно зазвонил телефон.

— Я не буду снимать трубку, — сказала Вера, влюбленно глядя на Томаса. Но телефон звонил и звонил. Наконец, она взяла трубку. Вера слушала и становилась бледной какмел. В ее глазах появилась ненависть. Она шептала, обращаясь к Томасу: «Собака, проклятая собака».

— Я больше не могу слушать! — закричала в трубку Вера и швырнула ее на софу. Вся дрожа от ярости, она начала грубо ругать Томаса. Он некоторое время стоял молча, а затем взял трубку, из которой слышался голос: Вера! Вера! Проклятье, слышите ли вы, Вера? Это вина Ливена. Мы ничего не можем теперь поделать. Лакуляйта увезли в Берлин. В фирме и на вилле все опечатано!

— Доброй ночи, господин Сименон, — сказал Томас, улыбаясь.

Не успел он положить трубку на аппарат, как на него обрушился град ударов. Наконец он схватил Веру за руки и потребовал объяснений.

— Я уезжаю сегодня же ночью, ты больше меня не увидишь.

— Это если я разрешу тебе!

— Ты разрешишь? Я знаю, что ты думаешь, поэтому я так зла. Одно я не понимаю, за что ты расправился с Лакуляйтом?

— Он опасный преступник, и к тому же финансировал гестапо.

— Ну и что? Тебе-то какое до этого дело? Все деньги, вся валюта нацистских бонз попали бы в наши руки, к нам!

— К кому это — к нам?

— К британской секретной службе! У Томаса перехватило дыхание.

— Ты работаешь на британскую разведку?

— Да.

— А что имеет общего с тобой Сименон?

— Он думает, я работаю на него. У меня было задание ввести французов в заблуждение и сделать все, чтобы деньги попали в наши руки. Мы достигли бы цели, если бы не ты, идиот!

Томас начал смеяться.

— Перестань смеяться, дурак! Я убью тебя.

Томас закатился еще громче, от смеха он уже катался по софе.

Вера снова начала бить его. В это время зазвонил телефон. Томас отодвинул Веру и приложил трубку к уху.

— Да, месье полковник, что у вас еще?

— Почему еще? — послышался голос Верте. Томасу вдруг стало холодно.

— Что, что случилось, герр оберет?

— Мы искали вас по всему городу.

— Меня… по всему городу, — растерянно повторил Томас.

Вера смотрела на него с открытым ртом.

— У меня находится курьер. С делом Лакуляйта вы утром вылетаете в Берлин, Ливен. Ухватитесь за что-нибудь покрепче — вас вызывают в Главное управление имперской безопасности.

— В Главное управление?

— Да, в 15.00 быть лично у Генриха Гиммлера.

«Один из самых плохих архитекторов, начисто лишенный вкуса, — думал Томас, — проектировал комплекс зданий по улице Вильгельмштрассе, номер сто два». Через большие открытые ворота вошел наш друг во двор. Верзила эсэсовец каменным взором уставился на стройного человека в штатском. Молча рукой он указал на стеклянную будку, в которой находились на посту трое его коллег. Томас вошел к ним.

104